Знакомьтесь – Юджин Уэллс, Капитан - Страница 44

– Ты прав, – возбужденно шепчу я вслух, открывая дверь.

Мариус на цыпочках крадется мне навстречу.

– Т-с-с! – шипит он, вроде бы совсем не удивленный тем, что у меня в руке боевой нож и сам я полностью одет. – Внешние посты не отвечают. Будите баронессу, сэр.

– Твою мать! Зови меня Юджином!

– Давай, Юджин! Занимаем оборону в прихожей. Будь с баронессой.

– Сколько с тобой людей?

– Трое, я четвертый. Двое – отдыхающая смена в комнате прислуги на этаже. Не отвечают. Двое на посту в коридоре… были. Полиция уже оповещена.

– Ладно, я пошел, – шепотом говорю я, устремляясь к спальне Мишель. На ходу оборачиваюсь, передаю подсказку Триста двадцатого: – К окнам не подходить, одного человека у входа на балкон, одного – для контроля внешних комнат.

– Людей не хватит!

– Выполняй!

– Слушаюсь, сэр!

– Вход забаррикадируй!

– Уже! – я слышу тихий звук сдвигаемой мебели.

Запах Мишель встречает меня. Сама она – свернувшаяся в клубок гибкая кошка, спокойно дышит во сне.

– Триста двадцатый, предупреди меня, когда войдем в боевой режим.

– Принято.

– Мишель, проснись! – шепчу я на ухо баронессе.

– Юджин?

– Тихо. Быстро одевайся! Не говори вслух. Вообще не разговаривай. Выполняй! Давай, милая, мы в опасности!

– Что случилось? – все еще щурится непроснувшаяся Мишель.

– Быстро, быстро, Мишель. Одевайся и ложись на пол.

– Поняла, – она, наконец, улавливает происходящее. Отбрасывает одеяло. Я отвожу взгляд от переливов ее тела под тканью длинного прозрачного пеньюара. Под шорох одежды крадусь к двери.

– Опасность! – предупреждает Триста двадцатый и тут же грохот автоматического пистолета охранника в гостиной бьет по ушам.

– Мариус, двое на балконе! – кричит тот в микрофон, раз за разом выпуская пули.

– Ложись! – я хватаю полуодетую Мишель и валю ее на пол. Неясная тень мелькает в окне. Свист рассекаемого лопастями воздуха. Очередь многоствольного крупнокалиберного пулемета взрезает толстенный пуленепробиваемый стеклопакет и в момент превращает спальню в пыльные развалины. Куски штукатурки и бетона стучат по полу. И я понимаю – не будет никакого шокового оружия. Нас просто убивают. Всеми доступными средствами. Вторая очередь. Так низко и кучно, что я чувствую, как макушку обдает теплом от проходящей над самой головой трассы.

– Господи, Юджин! Что это? – в ужасе кричит Мишель. Кашляет, наглотавшись густой пыли. Я только прижимаю ее голову теснее к полу.

– Не шевелись! Не поднимай головы!

Свист лопастей чуть отдаляется. Коптер смещается левее. Бьет по окнам соседней комнаты. Вспышка светошумовой гранаты в гостиной видна даже через дверь. В ушах тоненько звенит от грохота. Я чувствую, как буравят стены гостиной очереди из бесшумного оружия. Пистолета охранника больше не слышно.

– Штурмовой карабин «Шмель», две единицы, применяется в частях специального назначения, – синхронно комментирует Триста двадцатый. – Необходимо покинуть комнату.

Я не вижу ни зги в пыльной завесе. Хватаю сопротивляющуюся, ничего не соображающую от страха Мишель и изо всех сил толкаю ее в сторону двери, выходящей в холл. Двери больше нет, только обрывки пластика топорщатся из выкрошенного косяка. Удар взрыва в прихожей. Частая пистолетная пальба.

– Лежи! Слышишь? Лежи! – кричу я в самое ухо Мишель. Кричу, пока она, с остановившимся взглядом не кивает.

– Опасность справа. Боевой режим?

– Давай!

Вот оно, волшебное чувство неуязвимости! Мелкие, никчемные человечки со смешным оружием! Мне больше не требуется воздух. Плевать на задымленность. Я способен действовать любым подручным оружием. В спальне Мишель вспухает огненный шар. Языки пламени выплескивают в холл, поджигая паркет. Плети комнатных растений съеживаются от жара. Ураган холодных снежинок обрушивается сверху – система пожаротушения. Мишель, скуля от страха, ползет подальше от огня, оскальзываясь в холодном месиве. Двое за дверью. Один готовится метнуть шоковую гранату. Второй вкатится за ней следом. Я отфутболиваю назад матовый цилиндрик. Одновременно со вспышкой нога моя с лязгом встречает человеческое тело. Группируясь, несмотря на тяжелый удар, боец перекатывается вбок, явно намереваясь прострелить мне ноги. Мой нож бьет его под колено – в пространство между пластин брони. Шок изгибает человека дугой. Удар ногой по оружию. Нож насквозь пробивает армированную перчатку, пригвоздив к паркету дергающееся тело. Удар негнущейся рукой в тусклую лицевую пластину. Голова запрокидывается. Тело еще не успевает замереть, как я уже подхватываю скользкий от пены карабин. Второй боец движется, как бы в замедленном воспроизведении. Медленно-медленно выставляет ствол. Показывает плечо. Длинной очередью хлещу в проем двери. Две секунды. Броня второго выдержала – он лишь контужен. В упор расстреливаю отброшенное на паркет тело, выкрашивая остатки металлокерама на его груди. Меняю магазин. Вытягиваю еще один из приоткрытого подсумка. Азарт захватывает меня все сильнее. Я в своей стихии. Хлопанье пистолетов в прихожей. Мариус пока держится. Бросок-перекат. Коптер покачивается у соседнего окна, шевеля пулеметами. Синеватые отблески блистера. Даю длинную очередь по щелям воздухозаборников. Искры рикошетов. Магазин долой. Бросок-перекат. Отступление. Вспышка в гостиной – коптер открыл ответный огонь. Дым плотной пеленой закрывает потолок. Мишель скорчилась в углу, закрыв голову руками. Многоголосое завывание сирен снаружи. Коптер переключает внимание на новые цели. Я слышу, как изменяется тональность свиста его лопастей. Он открывает огонь вниз по улице. Под вой его пулеметов я выкатываюсь в развороченную прихожую. Успеваю заметить одного из телохранителей – он сидит у стены, свесив голову на грудь. Двое других, высунув стволы из-за изгиба коридора, заваленного разбитой мебелью, поочередно палят в сторону выбитой взрывом двери. Раненый в черной броне, без шлема, без перчаток, упрямо ползет вперед, оставляя за собой кровавый след. Толково, молодцы, думаю я, и даю очередь в проем, устремляясь вперед. «ПРИ-И-КРОЙ-Т-Е-Е-МЕ-Е-Н-Я-А», – гулко разносится мой голос. Голова раненого старшины Баркова разлетается брызгами плоти. Пистолет выпадает из дергающейся в агонии руки. Кто-то мелькает в коридоре, с намерением бросить гранату. Медленно. Слишком медленно, дружок. Я цепляю его очередью. Граната катится по избитому пулями полу. Отпинываю ее в дверной проем. Прижаться. Открыть рот. Это тело не годится для наступательных действий. Слишком хрупкое. Взрыв. Перебивает дыхание: гравитационная граната короткого радиуса действия – не шутки. Цели поражены. Выкатиться в коридор. Очередь в прыжке. Очередь вправо, в дым. Перекатиться. Магазин пуст. Уклониться от удара ноги. Уход влево. Перекат. Сближение. Уклониться вправо. Ударить прикладом в грудь. Толкнуть корпусом. От касания с моим стальным телом безликая фигура в черном отшатывается назад. Удар ногой. Твой блок просто смешон, приятель. Удар прикладом. Пластик трескается. Трещина обнажает металлическую основу. Противник выведен из строя. Оборачиваюсь. Оценка ситуации. Все чисто. Коридор избит осколками и пулями. Свет моргает. Пол по колено засыпан снежной пеной. Мертвый спецназовец в обнимку с искрящим уборочным роботом. Ноги второго намертво зажаты в дверях лифта. Не ноги – обрубки. То, что должно быть внутри лифта, отсутствует, перебитое тяжелой кабиной. Система управления отелем, как могла, обороняла нас от непрошеных гостей. Рядом со мной – труп телохранителя с перерезанным горлом. Месиво тел у развороченного взрывом отверстия в полу – моя граната сработала.